Пахота близко с Родионом останавливается ради Есени полноценным испытанием. Его методы пугают, заключения представляются чрезвычайно точными, а высококлассные активы — приблизительно необъяснимыми. Он словно декламирует законопреступников изнутри, разгадывая их следующие шаги ещё в такой степени, как те сами уразумевают свои намерения. Для молодой стажёрки такое вдруг очаровывает и настораживает.
Некогда противоестественности в действии преподавателя прекращаются существовать случайными. Родион чрезвычайно неплохо испытывает маньяков, рассказывает их языком и предсказывает воздействия с застращивающей уверенностью. Временами кажется, что он ведает больше, чем должен, и видит величины позволительного абсолютно иначе. Есеня инициирует задумываться: откудова у него таковая пунктуальность и какой-никакой стоимостью даётся такое представление зла.
Колебания переходят в тревожные вопросы. Ежели Родион горазд этак филигранно испытывать преступников, не следовательно ли это, что он однажды сам оказался по ту сторонку закона? Есене светит разобраться, кем на самом разбирательстве представляется её наставник — неповторимым следователем сиречь человеком, чрезвычайно недалеко подвалившим к тьме. Протест возможно очутиться опасным, однако иногда, дабы преследовать монстров, требуется вдумываться будто они, и не каждый горазд спустя данного остаться собой.
